"Это важно - где и какой горе сдать души недуги.
И куда бежать, чтобы побеждать годы и себя.
Я еще не стар, я же не устал Северу быть другом.
Рано связи рвать, рано отставать от моих ребят."
И куда бежать, чтобы побеждать годы и себя.
Я еще не стар, я же не устал Северу быть другом.
Рано связи рвать, рано отставать от моих ребят."
30 октября 1937 родился Арик Крупп.
Так странно...
Он почти ровесник моей мамы, 1937 года рождения.
Его не стало в марте 1971, он трагически погиб на маршруте, в лыжном походе вместе со своими товарищами, под лавиной. А песни его дошли до нас, до моего поколения. Я всегда воспринимала его как ровесника, как своего приятеля по походам и фестивалям - и в юности своей, и сейчас, когда я много старше его, навеки 33-летнего.
А вот мои любимые песни Арика.Осенная песня о зиме. "В небе крик журавлей..."
"Сто дорог". - Что нам знакомые дома, когда из них друзья ушли?
"Что я натворил..." или "Антикавказская" - цепляет меня всякий раз, как слышу.
Что я натворил, как я разорил и себя, и песни?
Горы здесь не те, а кавказский снег что-то не такой.
Тундра - ну что ей? - проживет, а мне надобно, хоть тресни,
Чтоб хоть раз в году, но в глаза взглянул северный покой.
Чтобы приносить и леса дразнить песней про зимовье :
Где, когда пурга, белые снега нам в лицо пылят,
Где полярная длинная дуга служит изголовьем
И лежит в ногах, в тающих снегах, вся моя земля.
Это важно - где и какой горе сдать души недуги.
И куда бежать, чтобы побеждать годы и себя.
Я еще не стар, я же не устал Северу быть другом.
Рано связи рвать, рано отставать от моих ребят.
А друзья сидят, душу бередят старым разговором.
Май в окно глядит - лето впереди, до зимы сто лет.
И весь год опять не дадут мне спать северные горы,
Тундра и тайга, белые снега, и олений след.
История написания этой песни.
Однажды друзья уговорили его поехать на Кавказ. Не на знойные Сочинские пляжи, а зимой в горы. Вернувшись, он написал песню: "Что я натворил, как я разорил и себя, и песни...". Бакуриани, с его смесью гор и цивилизации, разочаровал Арика, который не раз бывал на Приполярном Урале и Хибинах, страстью которого были дикие северные горы, дававшие возможность испытать себя и измерить глубину надежности и преданности идущих рядом людей. Песня заканчивалась словами: "И опять, опять не дадут мне спать северные горы, тундра и тайга, белые снега и оленя след..."
